Важнейшей особенностью региональной власти в Сибири XIX–начала XX вв. было отсутствие четкой грани между внешней и внутренней политикой, незавершенность процесса оформления государственных границ, подвижность внутренних административных границ. Наглядным примером, подтверждающим это, стал Cтепной край (или Степное генерал-губернаторство), который просуществовал на территории бывшей Российской империи с 1882-го по 1917 годы. В это административное образование входили территории современных России и Казахстана.
35 лет Степного края
Степное генерал-губернаторство было образованно 18 мая 1882 г. в связи с необходимостью объединения пограничных с Китаем территорий под властью одного должностного военно-административного лица. Инициатором этого проекта выступил военный министр П. С. Ванновский. С образованием Степного края упразднялось Западно-Сибирское генерал-губернаторство, состоявшее из сибирских и казахских территорий, из состава которого передавались Акмолинская и Семипалатинская области. Третьей областью, вошедшей в новое генерал-губернаторство, стала Семиреченская, подчинявшаяся до этого Туркестанскому генерал-губернаторству (в 1897 г. она была вновь возвращена в состав Туркестана). Применительно к Западной Сибири, которая с 1882 г. была выведена из-под генерал-губернаторского управления, можно говорить, что она превратилась в своего рода «внутреннюю окраину», обладая более высоким статусом интегрированности в имперское пространство, в отличие от Восточной Сибири, Дальнего Востока и Степного края, где в значительной степени сохранялась автономная генерал-губернаторская власть.
Степное генерал-губернаторство, 1895 г.
Административным центром нового военно-территориального образования стал Омск. Генерал-губернатор Степного края был одновременно командующим войсками Омского военного округа и наказным атаманом Сибирского казачьего войска.
Степным краем за время его пребывания на карте России управляли следующие генерал-губернаторы: Г. А. Колпаковский (1882–1889), М. А. Таубе (1890–1900), Н. Н. Сухотин (1901–1906), И. П. Надаров (1906–1908), Е. О. Шмит (1908–1915), Н. А. Сухомлинов (1915–1917). 4 марта 1917 г. Степное генерал-губернаторство как административно-территориальная единица фактически перестало существовать.
Барон фон Таубе во главе степняков
Максим Антонович Таубе прожил долгую и интересную жизнь. Он появился на свет в Рождество Христово – 25 декабря 1826 года. Происходил он из дворян старинного эстляндского рода баронов фон Таубе. Их родоначальники были выходцами из Вестфалии и появились в Эстляндии и Ливонии в XIV веке. Через два столетия отдельные линии рода Таубе переселились в Данию, Швецию, Польшу, Саксонию и Пруссию. Видного положения фамилия достигла в XVII и XVIII вв. в Саксонии и Швеции. ронских линии рода фон Таубе, в Швеции – две графских и одна баронская, а в Германии две баронских. К эстляндской (т. е. российской) линии баронов Таубе и принадлежал Максим Антонович. Образование он получил в Дворянском полку, который располагался в Санкт-Петербурге. Постигнув азы военной науки, он в 1845 г. выпускается в первом офицерском чине прапорщика и сразу же поступает на службу в лейб-гвардии Литовский полк и одновременно прикомандировывается к офицерским классам артиллерийского училища. После их окончания в 1847 г. молодой офицер был переведен для несения службы в батарею лейб-гвардии конной артиллерии. Там он быстро растёт в чинах, участвует в Венгерском походе, получает военные награды.
В 1858 г. Таубе производится в полковники с назначением командиром 2-й легкой батареи лейб-гвардии конной артиллерии. За отличие в военных действиях по подавлению восстания в Польше в 1863 г. будущий степной генерал-губернатор был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени и золотым оружием с надписью: «За храбрость». В 1863–65 гг. Максим Антонович командует 3-м драгунским Новороссийским полком. С 1865-го по 1873 гг. он является начальником Николаевского кавалерийского училища с зачислением по армейской кавалерии. В 1866 г. М. А. Таубе был произведен в генерал-майоры. В 1873–75 гг. Максим Антонович командует 3-й кавалерийской дивизией, в 1874 г. он был зачислен в свиту Его Императорского Величества. В 1875–81 гг. М. А. Таубе являлся командующим 5-й кавалерийской дивизией в чине генерал-лейтенанта. С 1881-го по 1889 гг. он командует 12-м армейским корпусом, а в апреле 1889 г. назначается помощником командующего войсками Киевского военного округа.
Находясь на этой должности, Таубе и получил 24 октября 1889 г. назначение на пост генерал-губернатора Степного края и командующего войсками Омского военного округа одновременно со званием войскового наказного атамана Сибирского казачьего войска. Уже в Омске он получил чин генерала от кавалерии. Период генерал-губернаторства Таубе совпал со знаменательными событиями в жизни нашего края – приездом Цесаревича в 1891 г., строительством Великого Сибирского железнодорожного пути, учреждением в 1895 г. Омской епархии, возведением Успенского кафедрального собора.
Статс-секретарь А. Н. Куломзин, побывавший в нашем городе в 1896 г., даёт такую характеристику Таубе: «Это добрейший, крайне милый старик с очень доброю старушкой женою и двумя племянницами». 5 июля 1900 г. Максим Антонович получил назначение в Государственный совет и отбыл из Омска.
12 июня 1910 г. Максим Таубе скончался в возрасте 84 лет.
Военные «за», милиция «против»
Уже при самом создании Степного генерал-губернаторства в 1882 г. слышались мнения о ненужности или временном характере чрезвычайной власти в этом регионе. В центральных ведомствах, прежде всего в МВД, считали, что она призвана обеспечить «путем последовательных преобразований введение окраин в устойчивый административный строй, приданный европейским губерниям». Некоторые чиновники МВД признавали, что новое Степное генерал-губернаторство «не достигает своей цели ни в административном, ни в политическом отношениях». Уже тогда отмечалось, насколько в разных условиях находятся составляющие генерал-губернаторство области. Наиболее продвинутыми с точки зрения устройства администрации и суда были Акмолинская и Семипалатинская области, которые даже более чем сибирские губернии были схожи с внутренними губерниями России. «Тихо и мирно развивается здесь жизнь населения; в означенных областях нет ни политических ссыльных, ни политической пропаганды; сюда не проникала даже зарождавшаяся в Сибири, как видно из дел, подвлиянием ссыльных поляков, мысль о сепаратизме; в этих областях не существует даже жандармского надзора», – пишет чиновник МВД Ф. К. Гирс.
Ему было непонятно, почему с этими областями нельзя поступить по примеру Уральской и Тургайской областей, которые с упразднением в 1881 г. Оренбургского генерал-губернаторства перешли в непосредственное ведение министерств. Объединение же в рамках одного генерал-губернаторства большей части казахов, по его мнению, могло иметь негативные политические последствия. Более практичным стало бы разделение Семипалатинской области между Акмолинской и Семиреченской областями, оставив последнюю под властью военного губернатора и сохранив преобладающее влияние здесь Военного министерства и Министерства иностранных дел. Опасной казалась ему также мысль, инициированная Г. А. Колпаковским, о переносе центра генерал-губернаторства из Омска в Верный (ныне Алма-Ата).
К вопросу о судьбе Степного генерал-губернаторства вернулись в правительственных кругах в связи с возвратом в 1897 г. Семиреченской области в состав Туркестанского генерал-губернаторства. Оставшись всего с двумя областями, Степное генерал-губернаторство оказалось перед угрозой ликвидации.
Стремясь опередить события, М. А. Таубе предложил уже в 1898 г. образовать новое Омское генерал-губернаторство из Акмолинской и Семипалатинской областей, а также Тобольской и Томской губерний с центром в Омске. Воспользовавшись ситуацией, министр внутренних дел Д. С. Сипягин, негативно относившийся к институту генерал-губернаторской власти, поспешил в 1901 г. получить согласие Николая II внести в Комитет министров представление об упразднении Степного генерал-губернаторства. МВД аргументировало свою точку зрения тем, что Акмолинская и Семипалатинская области могут быть освобождены от генерал-губернаторского надзора, так как там были проведены административные и судебные реформы, а население достигло видимых успехов в развитии гражданственности. Омск связан с центром страны железной дорогой, а телеграфные линии соединяют не только областные, но и уездные города Степного края. МВД не видело причин сохранять Степное генерал-губернаторство и с военной точки зрения.
Военный министр А. Н. Куропаткин в свою очередь срочно телеграфировал в Омск, чтобы там подготовили материалы не только в пользу существования Степного генерал-губернаторства, но и обсудили вопрос о расширении его территории за счет Томской губернии. Рассматривался даже вариант включения в генерал-губернаторство Уральской и Тургайской областей. В 1899 г. Куропаткин, посетив Омск, записал в своем дневнике, что Сибирский военный округ, несмотря на то что стал фактически внутренним и резервным, должен играть важную роль, так как войска здесь должны нести караульную службу, а мусульманское население Акмолинской и Семипалатинской областей «может еще наделать нам хлопот как на религиозной почве, так и на огромной массе земель...».
Главными аргументами военных в этой дискуссии должны были стать обострившиеся отношения с Китаем, а также внутренние проблемы, вызванные напряженными отношениями между казахами, казаками и крестьянами-переселенцами. В ход пошли слухи об угрозах со стороны казахов «вытоптать лошадьми поля крестьян», об опасной агитации в Петропавловском уезде полковника запаса султана Валиханова, который, «шумно и демонстративно разъезжая по степи в форме и орденах» с толпой киргизов (так до революции называли казахов), способствует тем нарушению установленного порядка», о возросшей исламской угрозе. Местные власти доносили, что «с приездом г. полковника Вали Ханова киргизы вспомнили кое о чем таком, что им уже давно нужно было бы выбросить из головы».
Пугала и нарастающая напряженность в отношениях русского и казахского населения: «Взаимные отношения оседлого и кочевого населения начинают только обостряться, но не думаю, чтобы были налицо данные к дальнейшему смягчению этих отношений. Киргиз видит в православном крестьянине своего врага, выбившего его из колеи милой, вольной кочевой жизни и внесшего в степь новое веяние и чисто русское направление; крестьянин же, чувствуя отчасти свою беспомощность среди необъятных степей, с своей стороны также недолюбливает киргиза-иноверца».
Из Омска уверяли, что «возмущение в киргизских степях представляется возможным, и если Андижанские события не отразились ощутительным образом на настроении умов кочевого населения Семипалатинской и Акмолинской областей, то лишь потому, что как в Ферганской области, так главным образом и в Семиреченской были приняты самые энергичные меры к предупреждению волнений в самом начале». Вспомнили даже полувековой давности восстание Кенесары Касымова. Впрочем, Департамент духовных дел иностранных исповеданий МВД парировал эти аргументы, заметив, что наличие генерал-губернаторской власти в Туркестане не спасло Андижан от восстания, а повторение «бунта», подобного движению Касымова, в нынешних условиях едва ли возможно. Кроме того, как доказывали тогда чиновники из МВД, мусульманский фактор в Степи не опасен: «Киргизы-кочевники, исповедующие магометанскую веру, в общем, индифферентны к религии, которая сводится у них преимущественно к обрядовой стороне. Если же в последнее время и замечается поступательное движение ислама, то оно проявляется, главным образом, среди племен, населяющих среднеазиатские владения».
Однако большинство членов Комитета министров высказалось за сохранение Степного генерал-губернаторства. Военное министерство поддержало Министерство иностранных дел, опасавшееся восстания кочевников в приграничных районах Китая. Существовали сложности и в управлении казачьим населением. Окрыленный успехом, сменивший М. А. Таубе Н. Н. Сухотин уже настаивал на создании генерал-губернаторства, которое бы включало не только две степные области, но и все сибирские губернии. В условиях Русско-японской войны и первой российской революции Николай II, явно сочувствуя этому предложению, все же отложил решение вопроса до более спокойных времен.
В 1908 г. общественное внимание вновь было взбудоражено слухами об административном переустройстве Азиатской России. Очевидно, это было связано с децентрализационными намерениями П. А. Столыпина, который предусматривал разделение России на 11 областей, в их числе называлась Степная область, в которую бы входила Западная Сибирь. В противовес этим планам на страницах журнала «Сибирские вопросы» появилась статья А. Букейханова «Ненужное генерал-губернаторство». В ней автор передавал всеобщее недовольство сохранением административно-политического анахронизма: «До конституции все боялись степного генерал-губернатора и его чичероне, управляющего канцелярией. Они вмешивались в дела всех ведомств и до такой степени надоели всем, что всегда все только и думали об упразднении Степного генерал-губернаторства». Через два года законопроект о дальнейшем существовании Степного генерал-губернаторства за подписью 40 депутатов был внесен в Государственную думу. На этот раз под сомнение был поставлен вопрос самого существования института генерал-губернаторства, который пришел в противоречие с наличием объединенного правительства в лице реформированного Совета министров. Но за сохранение чрезвычайной генерал-губернаторской власти теперь уже высказалось МВД, заявив, что она необходима в условиях интенсивного переселенческого движения в Степной край. Вспомнили и о революционной опасности на окраинах империи. Так, Степное генерал-губернаторство просуществовало до 1917 г. и было упразднено революцией.
