«А масло отправляет в Лондон…»
До революции прямой системы
господдержки бизнеса не было. Дотации предпринимателям не выплачивались. Каждый
был сам за себя. Не случайно омские коммерсанты стремились попасть в городскую
Думу, где была возможность лоббировать свои интересы, например, получить
выгодный подряд на общественные работы. Во время войны или другой чрезвычайной
ситуации у государства были разработаны механизмы стимулирования бизнеса для
выполнения срочных госзаказов. Этими мерами поддержки пользовались и некоторые
омские олигархи дореволюционного Омска.
Выход на европейский рынок – это,
как правило, личная заслуга омских купцов и промышленников, сумевших установить
деловые контакты с иностранными партнерами, наладить экспорт, в основном
пушнины и сельхозпродукции (сливочное масло, мед, дикоросы). Установлению
связей и выходу на новые рынки способствовали выставки, в частности, 1-я
Западно-Сибирская выставка сельского хозяйства, промышленности и торговли, в
организации которой активное участие принимали омские власти. Николай Машинский
слыл в свое время одним из крупнейших коммерсантов в Западной Сибири и Степном
крае. И в соответствии с масштабами бизнеса принадлежал сначала к тарскому, а
затем к омскому первогильдейскому купечеству. Николай появился на свет в 1867
году в семье известного тарского купца Н. К. Машинского. Свое первое дело
Николай Машинский основал, когда ему было чуть больше 20. А к началу XX века
его состояние в общей сложности оценивалось уже почти в 300 тысяч рублей. О
международных масштабах бизнеса Машинского можно судить по одной из справок,
характеризующей его деятельность. В ней, в частности, указывалось: «Отправляет
сливочное масло в Лондон, имеет хорошую пользу…».
Как сибирский купец организовал
поставки сельхозпродукции в туманный Альбион, архивные летописи умалчивают. Но,
похоже, Николай Машинский был парень не промах, в своем деле толк знал, хотя
маркетинг и логистику в университетах не изучал. Известно, что в Омске, куда
Машинский переехал из Тары в 1902 году, он торговал также кожевенным товаром,
мануфактурой и галантереей. За продукцией часто ездил в Москву, наладив прямые поставки
от лучших по тем временам производителей.
Например, в 1903 году он закупил
у знаменитого «Товарищества Никольской мануфактуры Саввы Морозова сын и К°»
тканей на 4,7 тыс. рублей. Любопытна и оценка предпринимательской хватки
Машинского, данная всезнающими статистами в мае 1903 года. «Продал дело в Таре
за 105 тыс. и переселился в Омск, где открыл на самом бойком месте магазин.
Человек деловой и энергичный. Имеет состояние, оцениваемое в 200 тыс., товар на
складах – в 150 тыс., оборот с мануфактурой – в 100 тыс., по другим товарам – в
150 тыс. руб.». С открытием в Московских торговых рядах нового магазина бизнес Машинского
расширяется. Кроме Саввы Морозова, он наладил сотрудничество еще с
«Товариществом Эмиль Циндель и К°». Значительная часть закупавшейся в Москве
мануфактуры сбывалась затем в розницу в магазинах Машинского. Он был не чужд и
новаций в коммерческом деле. Например, первым в Омске решил перевести своих
приказчиков с повременной оплаты на 5-процентную от выручки. Но, как
свидетельствовала городская газета «Степной край», эксперимент оправдался лишь
частично – одни стали получать 2–3 рубля в день, другие – 20–30 копеек.
Продвигая бизнес в Омске, Николай Николаевич не рвал деловых связей и с Тарой.
В 1905 году он вложил часть капитала в товарищество на вере, основанное
маслоторговцем Хр. Гормсеном. Не на этом ли масле Машинский зарабатывал валюту
в Лондоне?
На все бизнес-проекты
предприимчивого сибиряка собственных средств, постоянно крутившихся в деле, естественно,
не хватало. Но банки охотно шли ему навстречу, предоставляя подчас очень
крупные кредиты. Он занимал деньги в омских отделениях Государственного и Волжско-Камского
банков, брал кредит в Сибирском торговом банке в соседнем Новониколаевске. На
один из займов Машинский основал кожевенный завод, быстро смекнув, что в годы
Первой мировой войны его продукция будет пользоваться большим спросом. Получив
заказы интенданства на сапоги для армии, организует общество кожевенного
производства, строит второй кожевенный завод на паях с омским коммерсантом В.
В. Пшеничниковым. В 1916 году только один из его заводов выпускал ежемесячно до
2 тысяч пар сапог, имел годовой оборот 3 млн руб. и прибыль 600 тыс. рублей.
Благодаря этому Николай Машинский вошел в тройку крупнейших омских
ка-питалистов. По коммерческой части пошел и один из сыновей Машинского –
Борис, который учился в Томском университете, служил у отца. А вскоре был
командирован в Швецию и Англию для сопровождения товара (волоса и козьей
шерсти), отравляемого Северным морским путем.
Свой след Николай Машинский
оставил и в архитектуре города. В Омске Машинские проживали по улице
Симоновской, 16, владели 4-этажным домом на углу улиц Атаманской и
Плотниковской. Сейчас это дом по ул. Ленина, 38. Это был первый четырехэтажный
дом в нашем городе. Он построен в 1915 году как доходный и принадлежал
Товариществу «Домовладелец», организованному Машинским. В 1916–1919 гг. здание
занимал 175-й военный госпиталь, в котором наряду с русскими солдатами лечили и
пленных чехословаков. 30 марта 1920 г. дом был муниципализирован. О купеческой
династии Машинских дома напоминают не только в Омске, но и в Таре, где на
площади Ленина находится здание аптеки, построенное Николаем Машинским еще в
XIX веке.
Пивной король
Добился больших высот в бизнесе
еще один дореволюционный омский олигарх Миней Яковлевич Мариупольский. Он
родился 20 февраля 1872 года в селе Курганском Томской губернии. Его родители,
разбогатевшие на торговле евреи Яков Михайлович и Рахиль Марковна, прожили в
Курганском всю свою жизнь. А 25-летний Миней со своей семьей и братом на излете
XIX века решил перебраться в Омск. Деньги на стартап, похоже, у братьев были.
Во всяком случае, созданный ими Торговый дом «З. и М. Мариупольский и Ко»,
располагая немалым стартовым капиталом, сразу занялся крупной оптовой торговлей
хлебом и другой сельскохозяйственной продукцией на вывоз. Мариупольские
поставили дело на широкую ногу, арендовав у А. И. Ременниковой паровую мукомольную
мельницу. В продвижении товара, освоении новых рынков сбыта они преуспели, уже
через несколько лет поставляя свою продукцию почти по всей Сибири и за Урал.
Но не хлебом единым прирастал бизнес.
Вскоре Миней задумал и реализовал еще один амбициозный проект. Он построил
лучший в городе завод по производству пива и фруктовых вод. Пятиэтажный (по
другим сведениям, четырехэтажный) завод находился напротив нынешнего Дома печати,
по близости от городской железнодорожной ветки. Омичи-старожилы могут помнить
его как мыловаренный завод Юргенсона. Значительная часть производственных
процессов – обработка солодовенных зерен, разлив готовой продукции, мойка
посуды – была механизирована в разной степени. Мариупольский организовал поставки
самого современного по тем временам оборудования из Германии. По заказу омича
для основного варочного отделения оборудование изготовили на заводе «Германия»
в Саксонии, часть машин поставила знаменитая немецкая фирма «Унионверке».
На пивном заводе, где трудилось порядка
60 рабочих, выпускали продукции более чем на 800 тысяч рублей ежегодно,
производя за год в среднем 160 тысяч ведер популярных напитков. Пиво (столовое,
венское, пильзенское), портер и фруктовые воды Мариупольского продавались не
только в Омске, но и в других городах. Для отправки продукции по Сибирской железной
дороге использовались собственные вагоны-ледники, а в Новониколаевске, Каинске,
Таре, Тюкалинске были свои склады. Логистика у предпринимателя была просчитана
на высшем уровне. Сбыт товаров и одновременно закупка у населения сельскохозяйственной
продукции осуществлялись в городах и селах Акмолинской области, Томской и Тобольской
губерний через 185 лавок. Вот это продвижение! Имя омского коммерсанта гремело
по всей Сибири, его знали в центральной части России и за пределами страны.
Но, как у многих капиталистов, у Мариупольского
непросто складывались отношения с рабочими. Низкие заработки, обсчет при оплате
сверхурочных работ, грубость администрации завода в отношении рабочих не раз привлекали
внимание омских газет. Не все всегда гладко было в холдинге Мариупольского и с
финансами. Так, в 1906 году Торговый дом, испытывая дефицит оборотных средств,
вынужден был на какое-то время приостановить платежи по кредитам. Сказались серьезные
задержки с расчетами за отправленный по железной дороге хлеб, в том числе
«разбросанность» финансовых операций. При этом актив Торгового дома существенно
превышал пассив: 943 тыс. рублей против 744 тысяч.
Обороты росли, и имеющихся производственных
мощностей стало не хватать. В 1914 году для завода закупается локомобильный
двигатель в 120 лошадиных сил, другое оборудование. Выросло до 226 и число
рабочих мест. Грамотно был выстроен и маркетинг. Система продвижения продукции
у Рандрупа была одной из лучших. Не случайно сельхозоборудование омского завода,
особенно плуги, пользовалось большим спросом не только в нашем регионе, но и за
его пределами. По числу продаж плугов в Сибири Рандруп заметно опередил такие
известные в то время фирмы, как «Джон Гриевз и Ко», «И. И. Ген» и Брянский
завод. Более 10 процентов плугов, использовавшихся крестьянами Акмолинской
области, изготовлено на его предприятии. Значительная часть плугов, свыше десяти
тысяч штук, ежегодно отправлялась для продажи в Тобольскую, Пермскую, Енисейскую
губернии, Алтайский край, в Семиречье, Семипалатинскую область, на Дальний
Восток и даже за Урал. Хотя в этом регионе и на европейской части страны
конкуренция на рынке сельхоз-оборудования была очень жесткой.
Не забывал Серен Христианович и про
коммерцию, продолжая активно заниматься комиссионной торговлей, приносившей
основную часть при-были. Он скупал масло как в Омске, организовав в своей
конторе на Бутырской улице приемный пункт, так и в деревнях у крестьян.
Например, в селе Евгащинское Тарского уезда по заказу Рандрупа закупалось масло
от жителей расположенных недалеко сел Тобольской губернии. Сибирское масло
отправлялось через Виндаву в Лондон, где оно пользовалось спросом и за него
давали хорошую цену. Под масло омский коммерсант датского происхождения в
Государственном банке неоднократно брал кредит и получал аккредитивы на
приличную сумму. Тесные связи с Англией принесли и политические дивиденды. В
начале ХХ века Рандруп был назначен консулом Великобритании в Омске, заодно
представляя интересы акционерного общества «Бурмейстер и Вайн».
Хороший доход по-прежнему приносила
продажа сельскохозяйственных машин оптом и в розницу, к которым добавились
швейные и вязальные машины, локомобили английской фирмы «Маршалл и С-я»,
пожарные трубы «Густав Лист», велосипеды «Дукс», сепараторы, весы, насосы,
рессоры, железо (оптом), инструменты, резиновые изделия и даже линолеум.
Торговую сеть открыл Рандруп и в Новониколаевске. Были у него и другие проекты.
Например, в Омске он решил провести электроосветительную сеть с территории завода
на весь Бутырский форштадт, обратившись с соответствующим прошением в городскую
Управу.
Как опытный коммерсант, Серен Христианович
сразу понял пользу выставок и промышленных ярмарок в маркетинговой политике
своих предприятий, продвижении их продукции на рынке. Наверное, поэтому в 1909 году
он вошел в комитет I Западно-Сибирской выставки сельского хозяйства, промышленности
и торговли в Омске. На выставке Рандруп экспонировал продукцию не только своего
завода, но и других фирм, с которыми имел дело. В частности, оборудование фирмы
«Маршалл и С-я», молотилки, прессы и другие машины компании «Вихтерн», сепараторы
«Перфект» и «Пумп». Кому война, а кому мать родна. Этот народный афоризм в
полной мере можно отнести и к нашему герою. В годы Первой мировой войны завод
Рандрупа получил целый ряд военных заказов на общую сумму 110 тыс. рублей. Неплохие
деньги по тем временам. На предприятии производились корпуса фугасных снарядов,
втулки для колес, бомбометы. В сентябре 1915 года Рандрупу передали для
выполнения оборонного заказа станки с закрывшегося механического завода «Лепп и
Ко». Но были и провалы. В июне 1916 года качество военной продукции, изготовленной
на предприятии Рандрупа, подверглось жесткой критике со стороны Военно-промышленного
комитета. Завод в военные годы, как и многие другие предприятия Омска,
испытывал большой недостаток угля. Одно время существовала даже угроза его
закрытия. Неоднократно случались конфликты и с рабочими, которых далеко не все
устраивало на заводе. Больше всего жалоб поступало на условия труда, зарплату и
грубость со стороны управляющего предприятием Лоранжа. Заводские системы
освещения, вентиляции также оставляли желать лучшего. Рандруп, как мог, гасил
конфликты, в том числе с помощью благотворительности. Впрочем, вполне возможно,
что благотворительностью он занимался от чистого сердца. Так, во время
Русско-японской войны он отчислял некоторый процент от прибыли в пользу семей
заводчан, оставшихся без кормильцев. А в 1912 году в День хлебного колоса (была
такая благотворительная акция) он передал организаторам необходимые материалы и
пожертвовал деньги в пользу голодающих Акмолинской области. В этом деле помогала
мужу и супруга Рандрупа, по инициативе которой на заводе была открыта
библиотека и курсы для рабочих.
Сельская экономия Штумпфа
Выходец из немецких колонистов, землевладелец
и предприниматель Филипп Филиппович Штумпф (1863–1921) оставил заметный след в
жизни Омского Прииртышья. В том числе и в буквальном смысле слова. Построенный
им дом с замысловатой резьбой, мезонином и беседкой считается одним из лучших образцов
деревянного зодчества Омска и до сих пор украшает город. Сейчас в нем
располагается музей Кондратия Белова.
Но прославился Штумпф отнюдь не
увлечением архитектурой. Он известен, в первую очередь, благодаря своим
сельскохозяйственным достижениям, за которые неоднократно удостаивался медалей
и дипломов на престижных выставках и ярмарках. Только на Первой
Западно-Сибирской сельскохозяйственной выставке, проходившей в Омске в 1911
году, Филипп Штумпф получил 21 награду за свою продукцию, в том числе большую
золотую медаль, которую завоевал для хозяина племенной жеребец Порох, выращенный
на его конезаводе.
Именно коневодство было коньком Штумпфа,
его увлечением, предметом научных изысканий, селекционной работы и бизнесом
одновременно. Слава о лошадях Штумпфа бежала впереди самого резвого табуна.
Большой спрос на них был не только в Омской губернии, но и далеко за ее
пределами, включая заграницу, где за нескольких породистых рысаков из Омска
заплатили золотом.
Выпускник агрономического факультета
Томского университета Филипп Штумпф в Омск приехал на рубеже веков уже в звании
кандидата сельскохозяйственных наук. В 1900 году основал образцовое хозяйство в
Омском уезде в 12 верстах от города около Иртыша (вблизи нынешнего села Троицкого).
Около 8000 десятин земли он арендовал у войскового хозяйственного правления
Сибирского казачьего войска. На дореволюционных картах этот участок значился
под № 64.
На первых порах хозяйство Штумпфа
специализировалось только на полеводстве. Большое внимание обращалось на
выращивание новых культур улучшенных сортов хлеба, а также на внедрение
передовых методов и технику обработки почвы. Новые сорта зерновых культур
испытавались на опытных полях. Инновационный подход к полеводству и земледелию обернулся
богатым урожаем. С каждой десятины в хозяйстве Штумпфа снималось по 94 пуда
пшеницы, по 76 пудов ячменя и по 85 пудов овса. Неплохой по тем временам был
парк техники. В хозяйстве имелся трактор, две паровые молотилки, 40 плугов, 104
бороны, 15 культиваторов, 25 жатвенных машин и другой сельхозинвентарь.
Параллельно Филипп Штумпф начал
развивать животноводство и коневодство. К началу Первой мировой войны его
хозяйство было ведущим в губернии по разведению улучшенных пород лошадей. Для
этого предприниматель построил на левом берегу Иртыша около Омска конный завод.
На этапе стартапа в хозяйстве насчитывалось 10 кобылиц киргизской породы,
числившихся в качестве рабочих лошадей. Селекция началась с покупки в Башкирии чистокровного
рысака по кличке Дар. Основной бизнес конезавода строился на разведении рабоче-упряжных
лошадей улучшенных пород.
Но через несколько лет завод стал
специализироваться также на выращивании лошадей для верховой спортивной езды.
Для этого пришлось купить 22 чистокровные кобылы и пополнить состав жеребцов
производителями английской породы. К 1915 году только племенной состав
конезавода составлял 98 голов. Лошади Штумпфа пользовались спросом и высоко
ценились. Цены на них варьировались от 150 до 550 рублей и выше. Не случайно из
49 лошадей, отмеченных наградами на Первой Западно-Сибирской
сельско-хозяйственной, лесной и торговой вы-ставке, девять – из хозяйства
Штумпфа. На той же выставке хозяйство Филип-па Филипповича награждено двумя большими
серебряными медалями за представленный крупный рогатый скот высокопродуктивных
пород и за верблюдов, удостоено бронзовой меда-ли за молочную продукцию.
Бизнесмен Штумпф находил время и
на общественную работу. В 1912 году он избран председателем Омского отделения
Московского общества сельского хозяйства. В разные годы был председателем
биржевого комитета и гласным Омской городской думы. Умер Филипп Штумпф в марте
1921 года.
Табачный миллионер дореволюционного Омска
Крупнейшим табачным фабрикантом в
Сибири в начале ХХ в. был Георгий Яковлевич Серебряков. Армянин по
происхождению, он родился в городе Таганроге Донской области в 1867 году.
Пристрастие к торговле, видимо, перешло к нему по наследству. Его отец, Яков
Михайлович был крупным таганрогским купцом первой гильдии, довольно известным в
европейской России. Злые языки, правда, утверждали, что свой первоначальный
капитал он сколотил не совсем законным образом, занимаясь контрабандными перевозками
на юге страны. В 1897 году он основал в Омске табачную фабрику, ставшую через
несколько лет крупнейшей в Сибири. Вначале управляющим, а затем и ее владельцем
был его сын Георгий Яковлевич.
Первоначально фабрика размещалась
на улице Семинарской (ныне часть ул. Маршала Жукова), а в 1901 г. для нее было
выстроено новое здание на пересечении улиц Томской (ныне ул. Лермонтова) и
Варламовской (ул. Декабристов). К 1909 году основной капитал предприятия, где
трудились 120 рабочих, составлял 250 тыс. рублей, а годовой объем производства
продукции достиг 4419 пудов табака и папирос. Интересный маркетинговый ход применил
Серебряков, решая проблему сбыта и продвижения продукции на новые рынки. Он
организовал разветвленную торговую сеть вдоль Транссиба. В Омске торговля
велась в магазине на Дворцовой улице в доме Е. Г. Батюшкиной. Крупным оптом
папиросы и табак по представленным образцам сбывались на Ирбитской ярмарке.
Кстати, именно Георгий Серебряков
был одним из инициаторов создания Омской торговой биржи, открывшейся в 1905
году в Московских рядах. Выступая на открытии, он отметил ее роль в
регулировании цен и продвижении продукции на рынке. Вскоре Георгий Яковлевич
избирается заступающим место председателя биржевого комитета. Биржевики
делегировали его в попечительный совет коммерческого училища.
Георгий Серебряков довольно быстро
завоевал Западно-Сибирский рынок. В основном за счет табака дешевых сортов,
везти которые за Урал российским фирмам было невыгодно. Но выпускалась на
фабрике и высококачественная продукция, как сейчас сказали бы, бизнес-сегмента.
Именно эти папиросы были удостоены большой золотой медали на Первой
Западно-Сибирской выставке в Омске. Бизнес Серебрякова развивался стремительно.
К 1914 году основной капитал предприятия вырос до 300 тысяч рублей, а производство
после модернизации увеличилось до 8 тыс. пудов табака в год. Состояние самого
бизнесмена оценивалось в сумму, превышающую миллион рублей. Коммерсант уже
планировал выход на международные рынки. Но в России случилась в 1917 году
Октябрьская революция. Фабрика была национализирована. Сейчас в этом здании
располагается областная типография. Это один из немногих сохранившихся в Омске
памятников промышленной архитектуры начала ХХ века.
Александр Лосунов
